Интервью: Иван Охлобыстин

Спорт

Вы всю жизнь занимались спортом: рукопашным боем, айкидо, каратэ, стендовой стрельбой, велоспортом, скандинавской ходьбой и, наконец, регби. Что труднее всего? 

Они все по-своему трудны и прекрасны. Спорт — это отличный повод остаться наедине с самим собой и преодолеть то, что во внешнем мире преодолеть сложнее. В силу того, что ты окружен людьми и на тебя воздействуют. То есть, спорт — это прямая работа с подсознанием. А подсознание руководит нашим телом. 

Можете ли вы привести ассоциации к каждому виду спорта, которым занимались?

В боевых единоборствах мне повыбивали все зубы. И я не против, потому что они были плохие. А вот уже далеко лет за сорок, когда меня увидел зритель, я был прекрасен — мне сделали ослепительную улыбку. Даже жена стала мной любоваться. А до этого взглянуть было не на что.
Велосипеды, например, всю жизнь. Вот сколько помню себя, столько и ездил. Мне мама не покупала велосипед, боялась, что меня переедет машина. У нас есть этот семейный параноидальный пунктик. Поэтому, бывало, брал у своих друзей велик и прогуливал школу, я и так троечник был. Ехал от Тушино до Храма Василия Блаженного. Потом счастливый возвращался назад.  

Почему регби можно считать крутым видом спорта? 

Это достойно, благородно и перспективно. Мир устает от коммерческих игр, а в регби коммерция представлена меньше всего. Больше тут решает внутренний посыл. Посмотрите, кто играет: прекрасные ребята. Кто студент, кто только-только закончил, кто молодой специалист. Они еще не успели продаться такому продажному миру (официант приносит эспрессо, Иван просит принести горячей воды)

Вы разбавляете кофе кипятком. Почему? 

Потому что я дилетант. Я, как правило, пью обычный химозный из большой некрасивой банки кофе. Никогда кофе особо не пил. Стал это делать лет пять назад, чтоб просыпаться. А до этого пил чаи, боевые единоборства это предполагают. Вот что странно: чем жестче вид спорта, тем сентиментальнее и чувственнее участники. Вы представляете до какой степени упоительно поэтичны здоровые и мосластые мужики? После того как они друг друга калечат в восьмиугольнике, потом сидят и анализируют эту тонкую нотку жасмина в пуэре 83-го года. Это все так забавно.   

Вы не раз говорили, какие жанры и темы недостаточно представлены в русской литературе. Заявляли, что нет ни одной страшной сказки, и написали ее. Рассуждали, что нет произведения, в котором показана любовь зрелая, между взрослыми людьми. Позже выпустили книгу «Улисс», как раз про это. Какого жанра в русском кинематографе нет сегодня? 

Нам не хватает своего кино. Мы интроверты и больше всего интересуемся нашим внутренним содержанием. Мы этим славились, нас по этой причине копировали иностранцы. А позже тектонические, геополитические сдвиги нас поменяли, и мы в сознание еще не пришли. Сейчас всем руководят продюсеры, которые по большей части некомпетентны. Они считают: если посмотрели Фрэнсиса Форда Коппола по телевизору, то в состоянии давать рекомендации режиссерам и сценаристам. У них есть деньги, поэтому 90% отечественного кинематографа вынуждено ориентироваться на вкусовщину. А зрители недополучают то, что нужно. Нет сейчас серьезных, замороченных фильмов как «Сталкер»; глобальных, как «Повесть временных лет» или «Андрей Рублев»; забавных, как «Тридцать три».
Все фильмы о персонаже. У нас сначала человек, потом событие. В англо-саксонской, европейской культуре наоборот. Там все более обезличенное. Это не плюс, не минус — просто менталитет. А наши продюсеры считают, что если удачно скопируют, то достигнут успеха. Такое проходит только в сериалах за счет формата и эффекта аквариумной рыбки, когда сел и смотришь. А полнометражное кино — сконцентрированное. Оно стало энергичнее, люди стали думать быстрее, что естественно эволюционным порядкам. Люди приемлют больше событий, чем раньше. Так, как делают европейцы, нам немного неестественно, и это чувствуется. Мы не можем сделать своих, предположим, «Мстителей», потому что у нас каждый человек, в принципе, персонаж книги Ницше. На нас прям лежит ответственность за весь мир. 

Можете тогда сформулировать национальную русскую идею? 

Конечно, она всегда была. Это катехон. Второе послание Апостола Павла к солунянам: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». Удерживающий по-гречески значит катехон. Это некая конгломерация народов. Вот в нашем случае: русские — это же не национальность, это цивилизация, образ мышления. У нас больше 60 кровей нерастворенных. Видимо, по этой причине мы чувствуем ответственность за все окружающее. У наиболее удачно развивающихся государств национальная идея как-то естественным образом превращалась в идею мирового господства. Рим, Франция, Австро-Венгерская империя, Шляхта. Самые яркие примеры: Бонапарт и фюрер. Они как к нам приходили, мы очень быстро их смиряли и завершали этот естественный цикл.
То есть, у всех народов есть своя национальная идея, она одна и та же — это мировое господство. И только у нашего народа другая: не допустить реализацию национальных идей всех остальных народов, дабы мир господень был представлен во всем своем многообразии. Вот такое мы всемирное западло (смеется). 

Вы также говорили, что задача актера — это выполнение требований режиссера. А если актер креативит, вносит предложения по сценарию или играет роль в ином исполнении, под своим, а не режиссерским углом. Он тогда кто? Плохой актер? 

Нет, это же все в соразмерности. Как сказал Гёте: «Бог в мелочах, а дьявол в крайностях». Профессионализм актера в том, что он хорошо понимает задачу режиссера. Как раб, полностью подчиняет свой био-химо-психический резерв для ее выполнения.
Если же режиссер допускает изменения, которые не ломают его замысел, то отлично. Так появились все великие актеры: Даль, Леонов, Янковский. Когда актер вносит свою личностную нотку, это происходит потому, что его взяли не просто так. А за внешность, внутреннюю харизму, все вместе.
Актеры ведь кто такие? Живые стереотипы. Например, красавцы наши, молодые актеры. Я особо никого не помню по фамилиям, потому что они похожи, как однояйцевые близнецы.

Из «Гоголь-центра», наверное? 

Те вообще полуяйцевые (смеется). Но они прекрасные, красивые. Мне нравится, что стараются изо всех сил.  

Другое

Иван Охлобыстин — актер, писатель, политик, священник. Ваша биография очень разнообразна. Вы постоянно меняли свои занятия. В школах еще с ранних классов от детей требуют, чтобы они определялись с выбором будущей профессии. Насколько это адекватно с современных реалиях? 

Это безумие, потому что дети сейчас растут на другом уровне стресса, нежели росли мы. Это нас время быстро сделало взрослыми. А они немного инфантильны. Для них это нормально, что они женятся позже, детей родят позже. Почему нет? Пусть наслаждаются.

А когда вырастят, что лучше все-таки: быть универсальным человеком или специалистом в одной сфере? 

Ни то, ни другое не получится. Серединное что-то. У человека, по моим наблюдениям, есть четко выраженных три-четыре таланта. Каждый человек — харизматик, просто в себе это не развил. Надо дать возможность людям верить в себя. Кино в этом процессе тоже должно участвовать, как и спорт.

Зачастую ничего неохота делать. Вот лег бы и лежал. Мне, например, тоже больше всего на свете нравится спать. Но я понимаю, что так далеко не уедешь. В спорте ты каждый раз переламываешь себя. Выходишь с тренировки и понимаешь, что преодолел очередной шаг. И легче становится не только на следующей тренировке, но и на работе, в жизни. Спорт для многих спасение. Я надеюсь, что, в конце концов, к этой мысли придут все. 

Могу предположить, что вы склонны к авантюрам и любите приключения. Скажите: как надо тусоваться?  

По влюбленности обычно тусят с кальяном на левом тазобедренном суставе, лежат, пускают пузыри. Это прикольно, но не про нас. Мы с семьей боевые особи и созданы для другого. Мы вообще за все энергичное. Когда меня спрашивают: почему у вас много детей? Я отвечаю: мы люди пьющие (смеется).